Известно, что первые подводные пуски ракет были проведены в России нашим -соотечественником Карлом Андреевичем Шильдером. Связанные с этим событием обстоятельства описаны в ряде публикаций, и в частности, в книгах В. Н. Сокольского «Ракеты на твердом топливе в России» [1] и Г, Ю. Мазинга «Карл Андреевич Шильдер» (серия «Научно-биографическая литература» 12]). Постройка разработанной Шильдером металлической подводной лодки клепаной конструкции была начата в марте и закопчена в мае 1834 г. Работы велись в Петербурге на Александровском заводе. Лодка, представлявшая собой удлиненнее тело обтекаемой формы, имела длину около шести метров при наибольшей ширине полтора метра, высоте 1,8 м и водоизмещении 16,4 т. Экипаж состоял из одного унтер-офицера, двенадцати рядовых лейб-гвардии саперного батальона, лейтенанта и четырех нижних чинов Морского гвардейского экипажа.
Вооружение лодки состояло из подводной мины (16 кг дымного пороха) и шести ракет калибром четыре дюйма (102 мм). Ракеты размещались в шести железных трубах, служивших направляющими. Они герметизировались пробками с резиновыми колпачками. Пакету направляющих мог быть придан угол возвышения до 10—12°. Испытания подводной лодки с пуском ракет проводились 29 августа (10 сентября) 1834 г. на р. Неве и 24 июня (6 июля) 1838 г. в районе Кронштадта.
В вышедшей в 1963 г. в ФРГ книге Эрнста Клея и Отто Мерка «Тогда в Пепемюнде» сообщается об экспериментальном пуске пороховых ракет с погруженной подводной лодки [3, с. 92, 105']. Следует отметить, что книга эта выгодно отличается от других зарубежных изданий, освещающих историю ракетной техники (РТ), компетентностью авторов в упомянутой области, а также опорой на текстовые и фотодокументы, множество которых приводится в книге.
В главе «Проекты, проекты...» (рубрика «Из воды в воздух») рассказывается об экспериментальных подводных пусках ракет с подводной лодки класса 1Х6 летом 1942 г. Автором предложения был инженер, работавший в научном центре Пенемюнде, Эрнст Штейнхоф. Эксперименту был обеспечен, как пишут авторы книги, «короткий официальный путь»: свою субмарину для эксперимента предоставил на свой страх и риск ее командир капитан-лейтенант Фриц Штейнхоф, брат пенемюндского инженера.
В Свинемюнде лодку оборудовали установками для пуска пороховых ракет, разработанными В. Дорнбергом и названными поэтому «дорнбергерверфер» («до-верфер»). При испытаниях использовались пороховые ракеты калибром 21 см. Пуски их проводились с лодки, погруженной в воду на 10—15 м, и прошли успешно. Однако информация о подводных пусках ракет была воспринята военно-морским командованием без всякого энтузиазма, и эксперимент дальнейшего развития не получил.
В главе «От континента к континенту» названной книги (рубрика «К чужим берегам на буксире») [4, с. 92, 106] описывается проект пуска уже боевой ракеты А-4 ("Фау-2") со специального плавающего средртва. Как. явствует из совершенно секретного документа от 11 декабря 1944 г. (записки о совещании группы военных промышленников), доктор Дикман сообщил о плане использования подводных лодок для скрытой доставки ракет А-4 к побережью противника.
Данный проект носил кодовое название «Испытательный стенд XII». За этим названием скрывалась следующая программа. Ракета А-4 в специальном контейнере транспортируется подводной лодкой под водой на выбранную у побережья противника позицию для пуска, с которой он и осуществляется. Контейнер представляет собой емкость водоизмещением 500 т. Подводная лодка буксирует под водой от одного до трех таких контейнеров и заправляется дизельным топливом, транспортируемым в них: контейнер является хранителем топлива и для ракеты. Прибыв на место старта (300 км от берегов Северной Англии или США), команда подводной лодки переводит контейнер из горизонталь- ного в вертикальное положение (делается это путем заполнения водой балластных отсеков). Затем в верхней части емкости, которая несколько выступает над поверхностью воды, открывается люк, через который в хранилище входит обслуживающий персонал. Ракета проверяется и заправляется топливом. Хранилище оборудовано специальными контрольными устройствами и измерительными приборами, оснащено комплектом запасных частей. Электроэнергией хранилище снабжается с подводной лодки, которая находится поблизости. Обслуживающий персонал — два человека — незадолго до старта покидает хранилище и возвращается на подводпую лодку, после чего запускается двигатель ракеты. Она движется но направляющим, а истекающие газы отводятся по специальным путям.
Согласно секретному пенемюндскому документу от 19 января 1945 г., предварительные исследования этой очень непростой проблемы должны были быть .завершены в марте. Как видно из протокола совещания, состоявшегося в Пенемюнде 9 декабря 1944 г., на судоверфи «Вулкан» в Штеттине было поручено создать три плавающие стартовые платформы. Работы по упомянутому проекту велись также па Вольфебургском предприятии «Фольксваген-верке». Но в конце войны работы по обеспечению старта А.-4 с воды были прекращены. Авторы ряда вышедших на Западе изданий безапелляционно утверждают, что все работы в области РТ и ракетно-космической техники в СССР имели своей основой немецкие разработки предвоенных и военных лет. Например, в вышедшей в ФРГ в начале 60-х годов книге «Российский путь к Луне» говорится: «...Быстрому успеху в разработке «Спутника-1» Советы обязаны немецким ученым-ракетчикам, которые не совсем добровольно работали в СССР» [4, с. 761. Сообщая о том, что часть немецких специалистов работала в лагере на острове Городомля (о. Селигер), автор этой книги Валлисфурт делает резюме: «...с этого лагеря начались многие наивысшие достижения Советов» [4, с. 81]. Подобные утверждения обильно рассыпаны на страницах книги Р. Люзара «Немецкое оружие и секретное оружие второй мировой войны и его дальнейшее развитие» [51. В последние годы подобного рода рассуждения начали появляться и в нашей периодике. В качестве примера можно сослаться на серию статей Б. Коновалова «У советских ракетных триумфов было немецкое начало», опубликованных в 1992 г. в газете «Известия» ^71.
Не избежали такого ошибочного вывода и авторы книги «Тогда в Пенемюнде». Сообщая о разработке плавающих стартовых платформ, они утверждают, что «...Советы в 50-х годах пустили этот проект в дело» [3, с. 92].
В действительности, в нашей стране всерьез занимались проблемой подводных стартов управляемых баллистических ракет дальнего действия (БРДД) и до 50-х годов. В 1947 г. инженер НИИ-88 Валентин Асикритович Ганин получает авторское свидетельство № 7797 «Способ запуска управляемых реактивных снарядов с воды и из-под воды», датированное 7 октября (документы, которые приводятся в докладе, хранятся в архивах ЦНИИмаша и КБхиммаша).
Интересна сама личность В. А. Ганина. Историки РТ обходили вниманием этого человека. Он родился 17 ноября 1911 г. в д. Кокшино Архангельской волости Вологодской губернии в семье бедного крестьянина. В 1927 г. Ганин окончил электротехническую школу, в 1936 г. с отличием - Ленинградский политехнический институт по специальности «Паротурбокомпрессорные машины»; работал слесарем-электромонтером, начальником смены па ТЭС, главным механиком, заведующим ТЭС; в 1938 г. перешел на завод «Большевик», работал механиком цеха, инженером-конструктором, а с 1942 г.—старшим инженером Центрального артиллерийского КБ В. Г. Грабима. В 1945 г. Ганина направляют в дипломатическую школу, он оканчивает ее и до марта 1948 г. работает в МИД СССР. Но дипломата неодолимо тянет к технике. С февраля 1947 г. по март 1948 г. он совмещает свою дипломатическую деятельность с работой инженера-конструктора в 4-м отделе специального конструкторского бюро НИИ-88 по разработке дальних зенитных управляемых ракетных снарядов (ДЗУРС), а с марта 1948 г. переходит в этот институт, где работает ведущим конструктором, заместителем главного конструктора отдела ДЗУРС, затем в ОКБ-2 НИИ-88 начальником сектора, начальником агрегатного отдела, а с выделением ОКБ-2 из НИИ-88 и созданием на его базе самостоятельного ОКБ-2, позже КБхиммаша — начальником бюро научно-технической информации. Скончался он 22 сентября 1965 г.
В. А. Ганин—кандидат технических наук. В его творческом активе 62 работы в области артиллерии, авиации, ракетной техники, в том числе 24 авторских свидетельства [6].
Уже в 1948—1949 гг. в НИИ-88 рассматриваются варианты ракет для подводных пусков. Но всерьез к делу приступили лишь тогда, когда обозначились контуры баллистической ракеты дальнего действия на долгохранимых компонентах топлива. Она разрабатывалась в инициативном порядке под руководством С. П. Королева в его ОКБ-1, входившем тогда, в 1951 г., в состав НИИ-88.
Один из первых документов, относящихся к обоснованию необходимости продолжить активную разработку проблем, связанных с подводным стартом ракет, датирован 21 мая 195) г. Это письмо заместителя военно-морского министра в Министерство вооружений министру Д. Ф. Устинову. В письме говорится о необходимости дальнейшей технической проработки старта БРДД из-под воды. На письме резолюция: «И. Г. Зубовичу. Эту работу нужно сделать». Тогда же Зубович дает указание директору НИИ-88 К. Н. Рудневу включить работу по техническому исследованию путей осуществления стрельбы БРДД из-под воды с подводной лодки в план научно-исследовательских работ института на 1951—1952 гг.
18 декабря 1952 г. из НИИ-88 в Главное оперативное управление Морского главного штаба для ознакомления направляется предэскизный проект Ганина. Вскоре НИИ-88 получает ответ, в котором говорится о том, что работы, касающиеся подводного старта рэкет, представляют для Военно-Морских Сил большой интерес. В своем письме директору НИИ-88 М. К. Янгелю от 12 февраля 1953 г. контр-адмирал Яковлев сообщает: «Основные тактико-технические характеристики предлагаемого оружия приемлемы». На письме — резолюция Янгеля: «Т. Панферову В. М. (зам. директора института по научной работе). Ускорьте рассмотрение этого -вопроса на научно-техническом совете института». Заседание научно-технического и ученого советов НИИ-88 по этому вопросу состоялось 10 апреля 1953 г. Комиссия, давшая заключение на проект Ганина, состояла из специалистов ВМФ и отрасли: К. А. Победоносцева, В. П. Мишина, К. Д. Бушуева, С. С. Крюкова, А. М. Исаева, Д. Д. Севрука, X. А. Рахматулина, А. В. Потапова и др. Принятое на заседании решение было положительным. 11 июля 1953 г. предэскизный проект Ганина, состоявший из четырех томов и двух пояснительных записок (всего 800 с.), рассматривался на совещании в 7-м Главном управлении Министерства оборонной промышленности и был передан в Главный штаб ВМФ.
Параллельно с этим ведется работа по обеспечению стартов БРДД с подводной лодки в ОКБ-1 под руководством С. П. Королева. На основе созданной там ракеты Р-11, работающей на долгохранимых компонентах топлива, разрабатывается ее морской вариант. Активно участвует в этой работе В. П. Макеев, будущий академик АН СССР. Для имитации старта ракеты с подводной лодки создается специальный стенд (А. П. Абрамов). В феврале 1955 г. на полигоне Капустин Яр проводятся экспериментальные пуски трех ракет Р-11ФМ с неподвижного стенда (первый этап) и с качающегося стенда, имитирующего старт ракет с подводной лодки в надводном ее положении при волнении моря (второй этап).. Третий этап испытаний включал в себя пуски ракет с реальной подводной лодки Б-67 (проект 611) с 16 сентября по 13 октября 1955 г. на Беломорском морском полигоне из шахты и из надводного положения при скорости хода лодки от 4,7 до 10 узлов, максимальной амплитуде ее бортовой качки 4° и волнении моря в точке старта до трех баллов. Дальность полета восьми стартовавших ракет достигала 150 км. На пусках присутствовал главный конструктор ОКБ-1 НИИ-88 С. П. Королев.
Но вернемся к работам В. А. Ганина. Представление о них могут дать выдержки нз диссертациониого доклада Ганина ученому совету НИИ-88 в 1964 г. Валентин Асикритович писал, что пуски ракет могут осуществляться из горизонтально, вертикально или наклонно поставленного ракетного аппарата путем свободного всплытия этих ракет после активного их выталкивания посторонними газами (воздухом или пороховыми газами) или же движения ракет «своим ходом» при работающих основном ракетном двигателе (РД) и системе их газорулевой стабилизации (еще в воде). Ракета, выходящая из глубины взволнованного моря, за время своего пребывания на волне и ее прохождения не успевает сколько-нибудь заметно раскачаться или отклониться от вертикали и заданного направления [6].
За 1948—1956 гг., отмечает в своей работе Ганин, отдельные стороны создания комплекса морских ракет все время уточнялись: выяснялисъ возможности увеличения энергетики двигательных установок ракет, достижения большей компактности их конструкции и целесообразного ее облегчения. Здесь же Ганин сообщает о своей идее использования для работы турбонасосного агрегата основных компонентов топлива при стартовой раскрутке турбины от пороховой шашки. Этот принцип был рассмотрен, оценен и творчески развит главным конструктором ОКБ-3 НИИ-88 Д. Д. Севруком, а воплощен в жизнь главным конструктором ОКБ-2 НИИ-88 А. М. Исаевым.
По мере того как продвигались работы над морским вариантом БРДД на долгохранимых компонентах топлива, ширились и исследования подводного старта. К ним подключили КБ-10 НИИ-88 во главе с Е. В.Чарнко. Это был многоопытный коллектив, прошедший конструкторскую школу в ЦАКБ В. Г. Грабина. О работах по подводному старту обстоятельно рассказывает А. Л. Карпушко, ответственный за измерительное и электрооборудование в КБ-10.
Альфред Леонович писал: «В цехе, где собирался первый в мире искусственный спутник Земли, оснащалась и наша ракета подводного старта. С. П. Королев пошел нам навстречу и разрешил силами своего цеха произвести сборочные и электромонтажные работы, а также цеховые испытания изделия. Корпус ракет наше КБ не проектировало, а заимствовало готовый, от королевской Р-11. Созданный на его основе макет длиной 10,5. м при диаметре 880 мм состоял из головной части, бака горючего, бака окислителя и хвостовой части. В головную часть мы установили 14-шлейфовый осциллограф, шесть гироскопических датчиков в плоскостях тангажа, рыскания и крена и три датчика перегрузок также в трех направлениях. Электрическая схема управления ракетой первоначально исключала всякую электронику, выглядела примитивно и состояла из нескольких реле, программного механизма и бортовой батареи. Все электрические элементы управления и датчики измерений, кроме осциллографа, применялись ранее смежными организациями и были опробованы ими в условиях полета летательных машин. Было не ясно, как осциллограф поведет себя при морской качке и в полете. Но ничего лучшего не предлагалось, а осциллограф подкупал своей портативностью, хорошо вписывался в контур ракеты и не требовал специальной подготовки при его эксплуатации. Впоследствии мы все-таки отказались от «дедушки» и взяли на вооружение систему телеметрического контроля.
Баки для горючего и окислителя перед загрузкой ракеты в шахту заполнялись водой, чем достигалась расчетная масса ракеты и одновременно обеспечивалась прочность оболочек баков при действии на них глубинного давления воды. Хвостовая же часть изделия претерпела значительную переделку. Во-первых, взамен жидкостных РД (ЖРД) установлены шесть ракетных двигателей твердого топлива, во-вторых, в центре между двигателями разместили пустотелую трубуметаллическое гнездо для грузового парашюта. Предполагалось, что парашют автоматически раскроется и ракета плавно спустится в воду. Но еще до осуществления первого старта ракеты от варианта с парашютом отказались, заменив его вариантом с тремя РД к отсекающим устройством, т. е. при выходе ракеты из воды лопасти указанного механизма разворачивались и перекрывали сопла работающих двигателей, отсекая горящую струю газов. Происходило торможение ракеты, и она, не набрав высоты, заваливалась. На морском полигоне была оборудована техническая площадка — высокий, в четыре этажа, деревянный, обитый шифером, ангар со съемной крышей и одноэтажной пристройкой. Сооружение, имевшее ворота с выходом на бухту, стояло на обрезе пирса. Все держалось в секрете, и даже часовому, охранявшему этот объект, вход в него воспрещался.
Внутренний объем, как бы сказали сейчас, монтажно-испытательного корпуса делился дощатой перегородкой на две половины: пристройку и высокую коробку. В центре ее возвышался круглый, сварной из стального профиля, столик, жестко вмонтированный в монолит пирса. На плоскости столика крепился болтами хвостовой отсек ракеты, на который устанавливалась ее вертикальная сборка. Конструкция столика и крепежные болты были рассчитаны на удержание ракеты в случае самопроизвольного запуска РД.
Стартовое устройство представляло собой пустотелую металлическую сварную квадратную коробку размером 8х3 м с закрепленными углами и большим сквозным круглым отверстием в центре, которое пронизывало сверху вниз эту коробку и являлось пусковой шахтой высотой около 20 метров. В шахту загружалась ракета (макет). Стенд на плаву буксиром доставлялся на морской полигон. Там пусковой стол сращивался с тросом, проложенным через блок по дну моря к берегу. Перед стартом с помощью лебедки, смонтированной на берегу рядом с блиндажом, трос наматывался на барабан и стенд погружался на нужную глубину.
Подводный старт макета ракеты был согласован с войсковой частью и намечен на 25 декабря 1956 г. К этому времени все предстартовые работы и испытания на технической площадке завершились. Готовое изделие стояло на столике, прикрученное к нему болтами, и ждало загрузки в шахту понтона (стенда).
С немалым трудом макет при помощи крана загрузили в шахту. Морской буксир отвел стенд к бону, указывавшему место нахождения блока, смонтированного на дне под водой. Электрики перешли на понтон, проверили исправность электрических цепей и системы измерений. Катер, забрав электриков, удалился на 300 м.
По сигналу начались затопление понтона и пуск ракеты. Он прошел успешно. Ракета упала в море и затонула недалеко от места старта. Водолазы обнаружили ее на дне и подняли. Макет упал в воду с высоты 150 м и не только не развалился, но и не деформировался. В дальнейшем было проведено еще несколько пусков макетов с затопленного стенда».
В воспоминаниях Карпушко представляет интерес сообщение о подводных пусках макетов ракет с подводной лодки. Для этого к бортам подлодки симметрично с двух сторон приваривали по пусковой шахте. Конечно, при этом ухудшались мореходные качества судна. А подводный корабль в надводном положении с расстояния казался всплывшим со дна моря замком с тремя башенками. Автор воспоминаний пишет, что пуски макетов ракет с оборудованной таким образом подлодки проводились там же, где и со стенда в 1957 г. Со стенда и подводной лодки были пущены 10 макетов ракеты. Нажать кнопку первого подводного пуска было поручено Карпушко, что он и сделал. Летом 1957 г. готовились пуски ракет, оснащавшихся ЖРД, была разработана схема управления ими. Но о дальнейших событиях сведений пока выявить не удалось. После реорганизации КБ-10 перестало существовать как самостоятельное подразделение, оно вошло в состав ОКБ НИИ-88, занимавшегося разработкой экспериментальной базы института.
В. М. Комаров, Г. А. Садовой, "Космонавтика и ракетостроение" ЦНИИмаш, N 3 за 1995 год.